Блокада - Страница 61

— А как же эти бусы? — не понял Коркин.

— Да никак, — буркнул Филя, — Слышал, что сказал Пустой? Сишека, Коббу и Рашпика Бриша проглядеть не смогла. У каждого из них внутри какая-то непроглядность есть. Любой из них мог знак оставить. И Файк тоже. Ты еще и про Ройнага забыл. Он тоже неизвестно откуда в Поселке взялся. Может, это Ройнаг за нами следил? Хотя Ройнаг давно в Поселке…

— Ну? Что тут?

Пустой хлопнул Коркина по плечу, окинул взглядом отсек.

— Остаешься?

— Нет, — мотнул головой Коркин.

— А как же Ярка? — прищурился Пустой. — Продай мне свое ружье, Коркин, и оставайся. Денег дам. Дробовик оставлю.

— Не нужен мне дробовик, — сжал губы Коркин. — И деньги не нужны. Пока не нужны. Я с тобой пойду, Пустой. Морось хочу отремонтировать. Или… сломать.

— Ну это ты загнул, — усмехнулся механик, — Филипп тебе наговорит. Я прошлое свое ищу, Коркин, но компании твоей буду рад.

— А Ярку я при Хантике оставлю, — буркнул Коркин, — Он ее не обидит. Хантик хороший.

— Я не останусь, — подала голос из-под вездехода Ярка и вслед за растопырившим уши Руком высунула взлохмаченную голову.

— Ну вот, — с досадой махнул рукой Пустой и пошел к дому.

— Еще один мешок, — почесал затылок Филя.

— Что она с ним делала? — спросил Коркин, глядя вслед Пустому.

— Бриша-то? — потер невыспанные глаза Филя, — А кто ее знает! Пустой говорит, что пыталась из него прошлое вытащить. Не получилось.

— А есть там у него внутри прошлое? — переспросил Коркин и посмотрел на Ярку, которая вынимала из волос соломинки. — Может, там пусто?

— Есть, — уверенно сказал Филя. — Или ты думаешь, что Устой совсем пустой? А откуда тогда все, что он знает?

Нет. все там есть. Но не проберешься. Замок прочный.

— Есть, конечно, — согласился Коркин и вновь посмотрел на Ярку, не зная, радоваться или огорчаться ее решению.

— Есть, да не прочесть, — проворчал Филя. — Держит кто-то, не дает пробиться. Даже Бриша его не пересилила.

— Кто ж держит? — поежился Коркин.

— Да уж кто-то, — пожал плечами мальчишка. — Но не ты, не я, не Ярка, не Хантик. Нас Бриша насквозь разглядела, мы как стеклышки. Даже обидно, вроде как выскобленные бычьи пузыри. Пустышки. Ну да ладно. Думаю, что это или Сишек, или Рашпик, или Кобба, или сам Пустой. Того не понимая, сам себя держит. Не дает. Тем более что Сишек все время пьяный, Рашпик только о том, как брюхо да кошель набить, думает, а Кобба всего-то и прибился к нам на днях. Так что, скорее всего, закорючка в самом Пустом.

— Закорючка, — задумался Коркин и опять посмотрел на Ярку, которая, не сводя со скорняка взгляда, расчесывала волосы. — А девку-то он с картинки нашел?

— Нет, — помотал головой Филя, — Вотек сказал, что нет ее. Ушла куда-то. Прячется. Она, оказывается, сына вожака собачников убила, вот и прячется. Она тут кем-то вроде проводницы или следопытки, ну и вроде красавицы, вот он, сын собачников, на ней жениться и вздумал. А разрешения у нее не спросил. У них не принято спрашивать. Переломил девку об колено — и все, уже жена. Собственность, можно сказать. Но не на такую напал. Убила она его, едва руки протянул. Вот отец его и поднял все свои ватаги, чуть ли не четверть Мороси осадил. Видишь? И здесь собачники маются. Но здесь ее вроде как нет. Но Вотек сказал, в смысле передал от Бриши, что девка та сама Пустого найдет. Мол, знает она уже, что он ее ищет.

— Все! — крикнул уже одетый Пустой, — Быстро перекусываем и отправляемся.

Через час отряд, в котором теперь не было только одного Хантика, сидел в машине. Пустой поправил на поясе переданные ему Вотеком серебряные рожки, окинул взглядом спутников.

— Дальше все делать только по команде. Оружие держать на предохранителе, но быть готовым к бою. Хотя надеюсь обойтись без стрельбы.

— Уж хотелось бы, — пробурчал Рашпик, поглаживая исцарапанный дробовик, — Каждый патрон и раньше по две монеты шел, а уж теперь…

— Ярка, — вспомнил Пустой, — подъедем к пленке — ложись на пол.

— Зачем? — отпрянула от Коркиного плеча недотрога, покосившись на брошенный на пол тюфяк.

— Тяжело будет, — объяснил Пустой, — Очень тяжело. Поэтому без разговоров. Или хочешь, чтобы тебя потом на руках несли? А если машина не выдюжит на пленке?

— Да что там? — насторожился Рашпик. — Файк вроде говорил, что сбежал как-то от ватажников на четвертой пленке…

— Файк легкий, — объяснил Пустой, — А вот ты, Рашпик, не сбежал бы. И Хантик не сбежал бы.

Коркин посмотрел в окно машины. Хантик стоял возле каменного домика, потирая больное колено, и вдруг показался Коркину ужасно старым, старше Вотека, который махал затянутыми в бисер руками Пустому. Коркин оглянулся, взглянул на Сишека, который тоже не молодился, но теперь казался моложе Хантика. Или веселость, которая стиснула лицо Хантика в морщинистую улыбку, так старит человека?

— Двинулись, — сам себе сказал Пустой и тронул с места машину.

Ворота на мосту уже были распахнуты. Вездеход миновал стальные балки, выехал на торжище. Пестряки выстроились любопытной толпой, запленочники махали руками, собачники провожали машину настороженно.

— Пять дней минуло, — неожиданно почти трезвым голосом пробормотал Сишек, — Сегодня шестой.

— Что за пять дней? — обернулся Филя.

— Пять дней, как орда Поселок сожгла, — ответил Сишек, потянулся к фляге, глотнул и опять закрыл глаза.

— Время бежит, — кивнул Пустой и повернул на дорожку, сползающую с холма.

Вездеход закачало на выбоинах, но двигатель работал ровно, и механик продолжал править машиной, даже когда вокруг сгустился туман.